Эльмира
Ногойбаева - эксперт, исследователь общественно-политических и социальных
процессов. На сегодня она одна из немногих, кто глубоко осмысливает ситуацию в
стране. Делает это умно, без конъюнктуры и, что самое ценное, оптимистично.
Эльмира обаятельный и искренний человек, умница и настоящая патриотка. Сегодня
она гостья нашей рубрики.
Вы считаете себя успешной женщиной?
Думаю моя
история не показатель успешности в общепринятом смысле этого слова. Во всяком
случае, внешние, гламурные стереотипы успеха, в моей жизни отсутствуют. Для
меня важнее какие-то внутренние ориентиры и достижения.
Позволить
себе жить по внутренним ощущениям - может быть, это и есть самый большой успех
в жизни?
Может быть и
так.
Какое у Вас образование?
Историческое
и экономическое.
А где Вы учились?
В Бишкеке,
на истфаке КГНУ. По поводу второго образования, мне даже неловко говорить,
потому что оно скорее формальное. Я не могу назвать себя экономистом. Хотя я
также не могу назвать себя историком. У меня, конечно, есть база, но историком
в полном смысле этого слова я никогда не была.
А почему Вы пошли на исторический
факультет?
Я люблю историю. Еще в четвертом классе
решила, что буду поступать на истфак. Сейчас я осознаю, что во мне всегда был
поиск понимания социальной ткани, политических процессов. Но тогда не было
факультетов психологии, социологии, политологии. Мне импонирует общий
гуманитарный перекрестный подход, который присутствует на Западе. У нас же до
сих пор образование как приговор: если ты историк, то никто больше, и судьба у
тебя предсказуемая. Тем не менее, исторический факультет мне дал очень много.
Вы представляете новое поколение
кыргызстанцев?
Наверное
нет. Я из 80-сятников прошлого века. Это очень интересное поколение. Мы
формировались в двух разных странах, большой империи и маленькой, но гордой
стране. Две совершенно разные парадигмы развития, с разными шкалами ценностей.
Мы перекресток поколения максималистов. Наши последние исследования в
конфликтогенной зоне говорят, что мы еще и последние интернационалисты. И когда
мы рассматриваем этнические конфликты, то постоянно возникает вопрос: «Кто же
будет следующий медиатор?» Пока это люди, которые пытаются удерживать ситуацию
в русле, воспитанные в советское время в интернациональном мышлении. Те, кто
подрастают, либо моноэтничны, либо монокультурны. Прошла эпоха
интернационализма и мы последние, кто ее еще продуцирует, а ребята 25-ти лет и
младше - это уже совсем другая парадигма. Она гораздо более сложная, там культ
не коллективизма, в котором выросли мы, а индивидуализма и рынка.
Учитывая эту
разницу поколений, как будут решаться вопросы межнациональных отношений?
Очень
сложно. Нам нужны медиаторы, и не только на юге. Нужны посредники,
переговорщики, которые умели бы объяснить и сами имели бы в голове понимание,
что разное — это хорошо, что разность культур, литературы, искусства, традиций
необходима для развития. Кроме того, медиатор должен быть авторитетом и
понимать, что происходит вообще, только тогда у него будет возможность взять
две руки и объединить их. Сейчас много псевдомедиаторов, мы наблюдаем это и в
парламенте.
А кто сейчас настоящие медиаторы?
По
результатам моих исследований - это традиционные институты, как это ни
парадоксально, и неформальные лидеры.
Аксакалы?
Нет не
только, это лидеры общин. Подзабытые традиционные институты в регионах, как
оказалось, очень активно действуют. Если говорить о юге, то это институты жоро,
эль - баши, жус -баши. Это реальная, демократически выбранная, позиция. И
конечно женщины, они первыми вынуждены идти на встречу.
Неужели это работает?
Да, еще как.
На юге точно. Мы же ничего не знаем о юге. Даже в нашей маленькой компактной
стране, в одном и том же народе присутствует очень много мифов друг о друге.
Сейчас больше всего о юге, южанах. И эта мифология очень опасна.
Мы не знаем наш юг, мы его недооцениваем, мы
его утрируем. Я сама, например, из Чуйской долины. Прекрасно осознаю нашу
сегодняшнюю предубежденность в региональности, вижу минусы и плюсы, вижу чему
можно учиться у юга и наоборот. Там потрясающая культура труда, люди очень
трудолюбивы, они столько вкладывают в землю, в дерево, в его плоды. Ведь это
единственный источник дохода, не считая миграцию. Так любовно ухаживают за
деревьями. Так, кропотливо не разгибаясь весь день, может работать только
местная женщина. Только здесь понимаешь всю эстетику репродукций «тружениц на
полях», это не просто соцреализм, это – потрясающая эстетика Ферганской долины.
Часто слышу
- «они южане, туштуктор такие – сякие », «а северяне и вовсе эдакие». Это
страшный водораздел, который распыляет и без того не самый дружный наш народ,
при том что и там и там потрясающе удивительные люди.
Назовите самые распространенные мифы о юге.
Во-первых, миф
о том, что юг - это монолит. Считается, что юг - это единообразная территория с
монолитной культурой, с определенным качеством людей, с соответствующим
менталом. По этому мифу «туштуктор» - это комплекс вполне определенных
характеристик. Приводят академические подтверждения в том, что они оседлые, в
отличие от северных, и поэтому в них есть некая общая предопределенность. Но
ведь это не так. Даже если мы возьмем жителей одной области, но разных районов,
мы заметим серьезную разницу. Возьмите Лейлек и Баткен в одном только районе,
самобытные особенности, география. Трудно сравнивать моноэтничный уютный город
Баткен и полиэтничную Исфану с уже с жестким, скорее Памирским рельефом. Так же
как алайцев - горцев во всех отношениях - с теми же баткенцами. Это не просто
разный географический рельеф, это еще и разный менталитет, в том числе разные
антропологические оттенки.
Баткен -
это, вообще, отдельная песня, именно песня. Люди, которые прикрывают и охраняют
в прямом смысле границы страны, самоотверженные и очень красивые. Преданные и
горделивые. Там отцы прячут глаза потому, что их молодые только-только
совершеннолетние сыновья и дочери уезжают в далекую холодную страну в поисках
заработков. Я нигде, как там, не видела таких идейных последователей политических
партий, в частности «Ата-Мекен». Эти люди ни самого лидера, ни его посланцев,
ни самой стратегии партии давно уже не видели, но им нужна идея, как
единственный остов идеологии. Многие из них пострадали и во времена Бакиева, и
уже после. Все, что у них есть – небольшой абрикосовый рай, и еще эта идея, как
смысл борьбы за выживание в этом уникальном, но забытом почти за все
существование независимости, районе.
Самые
большие патриоты в Кыргызстане - это жители Баткенской области. Они на своей
шкуре ощущают, что живут в пограничной зоне, что они начало страны. Они
чувствуют насколько эта граница зыбка, насколько она движима. Они ощущают на
себе все риски государства. Поэтому в их патриотизме присутствует не этно
-националистический или региональный дискурс, а именно государственный.
Как там решается межнациональная тема?
По разному.
Город - Исфана тоже находится в Баткенской области, но в Лейлекском районе. В
этом городе около семидесяти процентов узбеков из общего числа населения, рядом
селения таджиков, других этносов. Соответственно, присутствует культурная,
ментальная и социально-экономическая разница. Исфана исторически ориентируется
на Таджикистан, поскольку граничит с ним. Рядом Худжант - таджикский культурный
центр. Мы недооцениваем важные вещи, которые там происходят. Когда мы говорим о
конфликте, то всегда подразумеваем Ош - Джалал-Абад. Но именно в Исфане были
серьезные предпосылки для конфликта. И ни одна комиссия в этом смысле до конца
не оценила роль Исфаны.
А где Вы раньше работали?
В свое время
я работала в МИСИ, 4 года, там я многому научилась. Очень важно иметь
аналитический центр в стране, просто необходимо развивать аналитику. У нас был
очень интересный коллектив и очень интересный институт, но когда главный
заказчик прислушивается не к аналитическому центру, а к ближнему кругу, к
семье, то аналитика становится невостребованной. Хотя это не значит, что
аналитические центры перестают работать. Мне повезло с патроном, это был
Богатырев Валентин Борисович. Мы очень многому учились под его руководством.
Он, и позже Слепченко Сергей Степанович учили нас мыслить не зашорено, широко.
Мы часто
проводили различные рефлексии по ключевым событиям. К нам приходили
поразмышлять и поделиться Иманалиев Муратбек, Сабит Джусупов (Казахстан),
другие мыслители наших дней. Тогда я попала в Евразийскую Сеть Политических
Исследований (ИНТАС, Брюссель), мы большой интернациональной командой
собирались в России, Европе и т. д., размышляли о политике, многое узнали о
наших странах. А потом мы с Асель Мурзакуловой ушли в «свободное плавание». Кстати
моя коллега недавно блестяще защитилась по политологии. Позже мы и еще
несколько ребят стали работать вместе.
Мы
достаточно креативно плаваем в нашем мире. Вначале было страшно, но потом
оказалось, что это очень интересно. Иногда мы очень рискуем. 2010 год,
например, для нас был очень тяжелым, потом все нормализовалось. Мы сами задаем
себе вопрос «Что не так в нашем обществе?», или наоборот «Что очень даже так?».
Потом пытаемся ответить, так формируется предложение на исследование. Есть
предложение – есть спрос. Иногда заказчики сами нас находят. Но мы всегда
выбираем сами, то над чем работать.
Говорят, что у нас слабая аналитика, слабые
академические исследования?
Ничего не
могу говорить про академические, но поле для аналитических размышлений огромное.
Журналисты, исследователи, разведчики, все сейчас едут в Кыргызстан, потому что
здесь, действительно, рождаются смыслы, здесь обнажается истинное, здесь
происходят невероятные вещи. Мы взрываем постсоветское пространство, Европу и
Азию, в некотором смысле. И это очень важно. Может быть, мы и сами не понимаем
масштабов того, что происходит. Мы, исследователи маленькой группы, это
чувствуем и видим.
На юге я
встречаю тех людей, которых чаще можно встретить в Вашингтоне или в Берлине.
Они здесь. Мы сейчас - эпицентр, бурлящий котел, здесь происходит действие. И
это открытый котел в котором что-то происходит и что-то точно произойдет. И при
всех рисках это плюс. Я уже проводила аналогию у вас же на сайте. Когда котел
закрыт и мы не видим, что в нем творится, он непредсказуем, и он может так
бабахнуть, что это будет страшно. Вот, например, Узбекистан. Мы все понимаем,
ощущаем, что там что-то происходит. Вот если он взорвется, то мало не
покажется.
Да и в Казахстане что-то происходит.
Да. Мы мало
знаем о протестных настроениях и в Казахстане, и в Туркменистане. Живя в
регионе мы узнаем о друг друге через пятые — шестые руки, через западные
каналы. Кыргызстан в этом смысле открыт и, конечно, более уязвим от этого. Про
нас рассказывают гадости, нас демонизируют, нас ругают. Но мы открыты, а
значит, более предсказуемы.
Как-то в Вечерке прочитала комментарии
Вашего учителя Богатырева Валентина Борисовича. Чрезвычайно негативная оценка
нынешней ситуации, причем, без перспектив...
В чем-то
могу с ним согласиться. Формальные институты постепенно нивелируются и
обесцениваются, теряя легитимность (популярность и признание) у простого
жителя. Даже такие сферы как образование и здравоохранение. Они также
государственные институты, но люди все больше стали обращаться к тавыпам, и при
любой возможности отдают ребенка в частные учреждения. Есть недоверие к
государственным институтам, к самому государству. Потому и происходит тенденция
ретрадиционализма, когда возрождаются традиционные институты, о чем мы уже
говорили. Все сферы на поверхности страны, действительно, показывают признаки
системного кризиса, но... Жизнь продолжается люди женятся, строят дома,
рождаются дети и справляются большие тои..... Есть невидимые опоры, и просто
очевидное стремление жить, не смотря ни на что. Поэтому есть надежда, что мы
выстоим.
Давайте сменим общественно- политическую
тему на личную. Вы замужем?
Да замужем,
у меня двое детей. Мальчик и девочка. Девочка учится в математической школе.
Для меня очень важно, что моя дочь видит, что я реализована, сын, кстати, хочет
быть поваром. Девочкам в этой стране труднее с каждым годом в личностном и в
карьерном плане Мальчикам проще. Сейчас очень много независимых умных девочек,
которым сложно в нашем традиционалистском обществе, они очень уязвимы. Если они
ломают стереотипы в образовании, в свободе реализации, в личной свободе, то их
ставят на место. Их ограничивают. Их одергивают. Я сама это постоянно ощущаю.
Сейчас
именно женщины уходят в поиски духовных основ, осмысливают события и пытаются
найти идеологическую опору для страны. Я знаю нескольких интеллектуалок,
которые пошли в народ, как говорится. Работают с неформальными объединениями, с
манасчы...
Женщины у
нас потрясающие. За последний год я для себя открыла двух Динар. Динары -
Суюмалиева и Ошерахунова. Какая степень боли и глубины, за народ, страну.
Абсолютно искренние и самоотверженные. Таких мужчин меньше, они как то больше
торгуются, слишком осторожны. Торгуются и самоутверждаются. Женщины, в
большинстве своем, выше, они не самоутверждаются, они созидают.
Пример Розы
Отунбаевой. Говорят она - компромисс, вынужденная фигура и так далее, но именно
она в тяжелейшей ситуации оказалась способна провести референдум, провести едва
ли не первые в истории честные выборы и стабилизировать обстановку. Если бы в
тот период на ее месте оказался кто-то из мужчин, боюсь, могла бы начаться
война.
Давайте еще
раз попробуем сравнить кто больший прогрессивист и медиатор из всех сегодняшних
претендентов. Думаю, вывод очевиден. Что будет после этих выборов я не знаю.
Снова мы ушли в политику. Вернемся к Вам.
Расскажите про своих родителей?
Мои родители по профессии энтомологи. Я всю
жизнь провела с мамой в экспедициях, на природе, в горах. Нас четверо дочерей,
она вырастила нас, всем дала образование и, наверное, привила некоторую
внутреннюю свободу, уверенность в выборе профессии и реализации себя. Я тоже
исследователь. Хотя не насекомых, но политиков
Тоже в чем-то насекомые..
Их тоже
интересно препарировать. Вместо микроскопа - парламентская система - все
наглядно и понятно.
Только
сейчас понимаю, как я копирую судьбу мамы, особенно в профессиональной
деятельности. Исследовательский азарт, чувство открывателя и понимание
необходимости своей работы, именно на местах.. Все мое детство прошло в
экспедициях, с удивительными людьми, большей частью это были евреи или их
потомки, «переведенные» к нам из Центра. Высокообразованные и умные люди,
которые привезли к нам не только профессионализм, но и мудрое ироничное
отношение к жизни, к власти. Мы жили в палатках, вагончиках мама и коллеги
скрупулезно изучали своих подопечных, у мамы это были тли. Помню рисунки,
везде, на двери вагончика, просто наброски, которые приносила мама, которые
рисовал «ученый от бога» орнитолог Шукуров Эмиль Джапарович. Ужин у меня был в
спальном мешке с железной кружкой кумыса и сотами, на завтрак обычно была
форель, которую любил ловить, но не кушать, проницательный и ироничный
Тарбинский Юрий Серафимович. Было еще много удивительных людей. Это было время
созидания и веры в будущее страны, науки.
А папа до конца своих дней обладал
удивительной памятью. На пенсии он выучил арабский и читал, пока не потерял
зрение. Он передал мне любовь к политической истории, много рассказывал, потом
замолкал, брал комуз и играл. Когда-то в юношестве он жил рядом с Алыкулом
Осмоновым, тот просто помогал любознательному, трудолюбивому юноше, который
как- то появился в его дворе, в скромном жилье напротив, и каждое утро убирал
двор. Потом помогал ему, уже не молодому, больному человеку. Атана (папа) рассказывал,
как тот как-то написал записку и велел отнести ее какому-то Джамгерчинову
(позже оказалось Бегималы – историк, общественный деятель) из недавно
созданного Университета. Тот прочитал записку, потом долго расспрашивал
мальчишку из Сары-Булака в единственных латаных штанах и в итоге помог
поступить на истфак. Потом эту эстафету переняла я, тоже поступила на истфак.
А как Вы ощущаете в семье мужа. В нашей
традиции она становится такой же семьей для жены?
В семье
мужа, и вообще, в его селе - культ труда и ценностей семьи, в моей –
образования и профессиональной самореализации. Наверное за долгие годы уже в
нашей семье мы пришли к общему компромиссу. Сама я младшая дочь, поздний
ребенок (мама родила меня в 43) и поэтому, наверное самый любимый – ерке-кыс. У
меня замечательные сестры, трое по маме и двое по папе - это дорогого стоит.
Сестра это всегда и подруга, и мама (они все старше меня) и просто товарищ.
Прекрасная
свекровь, которая меня всегда
поддерживает, добрый и мудрый человек, кстати она меня образовывает через
кыргызскую прессу. Но мне хотелось бы рассказать про маму моей свекрови нашу
Чон-Апа, удивительного человека с потрясающей судьбой. В этом году Сырга-апа
отметила свой 91-й день рождения, она пережила разные времена. При любой
возможности стараюсь поговорить с ней, мне кажется, и она выделяет меня из ряда
многочисленных келин. Обычно стараюсь, что-то привезти ей из поездок, она мне
что-то достать из сокровенного сундука. Сырга – Апа для меня
персонифицированное воплощение народной судьбы, помните как Урсула из "100
лет одиночества". Она не просто мудра и кропотлива, но до сих пор открыта
и доброжелательна. И очень, очень красива. Разговаривая как-то с дочерью, мы
сошлись во мнении что "через 100 лет" обе хотели быть похожими на
Апа.
Чем вы еще увлекаетесь?
Обожаю горы,
люблю читать и смотреть добротные вещи. Недавно с детьми смотрели
«Кунфу-Панда», смеялись и поплакали вместе. Нравится смотреть фильмы
Альмодовара, перечитывать Маркеса. Из наших обожаю Чокморова, Жумадылова,
недооценен режиссер Убукеев. С детьми иногда смотрю "Большие люди" -
действительно забавно и метко.
Что не любите?
Не люблю
ханжества и формализации. Как-то мне довелось жить в Амстердаме. Оказалось, что
Институт Азиатских Исследований, находится на улице Красных фонарей, и я жила в
этом квартале пару месяцев. После предубеждений и моих наблюдений, открыла для
себя, что жители этого города, на самом деле, очень целомудренные и честные. И,
наоборот, часто бывая в Оше, сегодня наблюдаю такую внешнюю религиозность и
праведность, в реальности сейчас этот древний город переживает не лучшие
времена. Сюда стекается самый уязвимый люд и торговцы судьбами. Закрытые махали
и процветающий порок. Публичная риторика "духовности" и двойственная
реальность.
Какие главные ценности вы стараетесь
привить своим детям?
Когда наши дети были маленькие, мы – две семьи
повезли их на Сон-Куль, в следующий раз на Токтогулку, в этом году в
потрясающее ущелье Туюк, всего 1,5 часа от города. Наверное, я мало приобщаю
детей к искусству, музеям, кино. Мне важно чтобы они впитали в себя вкус
кумыса, запах полыни и лошадей, чтобы чувствовали опору от череды бело-зеленых
гор. Все остальное они увидят, минимум, в Интернете. Вкус земли, чувство гор и
смысл оставленный предками для нас – для меня - это важно. Я готова принять и
понять их будущую траекторию жизни, самореализации в любой стране, но пусть у
них будет «Эремурус». Моя мама звала меня, бегающую тогда непоседу, и
показывала это удивительное растение в горах. Оно похоже на большую свечу,
иногда в человеческий рост, с красивым латинским названием. В цвету, оно
принимает розовый цвет, и на джайлоо его видно отовсюду. Только недавно, почему
то в Арсланбобе, я узнала, что по - кыргызски он называется Кулунда (или
Кулумда). Но для меня это навсегда «Эремурус», и я его всегда и везде увижу с
закрытыми глазами. Это важный сакральный символ моей земли. Мне бы хотелось,
что бы и у моих детей, да у каждого из нас был свой «Эремурус», не сомневаюсь
это давало бы силы в будущем, как тепло материнской ладони. Это не проходит, и
всегда остается с нами.
В самых
опасных высокогорных ущельях встречаю туристов-иностранцев, за тысячи земель
двинувших на наши беспокойные, но потрясающие просторы. Это здорово!
Приветствую их. Но глубоко убеждена, что туризм по Кыргызстану нужен прежде
всего нам самим. Именно нам – местным жителям! Что бы понимать и ценить других
мы должны понимать себя, свое. Мы сами должны увидеть, понять и сравнить Алай и
Нарын, Токмак и Исфану, Талас и Кара-Балту.
Как относитесь к чисто женским штучкам:
наряды, косметика, украшения?
Не могу сказать что я классический тип
"очень женщины", понимающей, что "тушь для глаз – ценность» и
"я этого достойна". До сих пор не могу заставить себя краситься. Еще
в студенчестве решила, что никогда не буду делать маникюр и красить ресницы.
Комфорт превыше. Считаю главный атрибут привлекательности женщины -
искренность, самодостаточность и разумная уверенность с любым человеком - с
другой женщиной, мужчиной, ребенком. Люблю ходить по базарам, неважно на Дордое
в Бишкеке или в Баткене, в Шанхае или в Париже. Специально выбираю день,
рассматриваю товары, людей. Раньше, когда было время, я бродила по
"блошиным рынкам" - место ностальгии, немного грустное. Ну, а шопинг
- это бич любой женщины. Процентов на 60% он, как правило, оказывается
бессмысленным, зато хорошо "переключает мозги".
Что значит для вас любовь?
Инстинкт.
Иррациональная самоотдача людей в рациональном мире.
В. Джаманкулова, специально для AKIpress.
|
